ЮРИЙ  ЮРЧЕНКО

 

 

МАРЮТКА И ПОРУЧИК

 

 

Трагедия в стихах, в 2-х действиях

 

 

(по мотивам Б. ЛАВРЕНЕВА)

 

 

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

 

(живые)

Марютка

П о р у ч и к

КОМИССАР  Е в с ю к о в

1-й  К р а с н о а р м е е ц

2-й  К р а с н о а р м е е ц

С т а р ы й  к и р г и з

КРАСНЫЕ

БЕЛЫЕ

КИРГИЗЫ

 

(мертвые)

1-Й СОЛДАТ В БЕЛОМ (ОФИЦЕР)

2-Й СОЛДАТ В БЕЛОМ (КРАСНОАРМЕЕЦ)

Н е м о л о д о й  о ф и ц е р

С о р о к  б е л ы х  о ф и ц е р о в

 

 

 

 

 

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

 

Ночь. Пески. Завывает ветер, кружатся в метели какие-то люди, ничего не понятно — где белые, где красные, кто кого преследует, кто от кого убегает... Луч света хаотично выхватывает то тех, то других...

 

                                            Б е л ы й  с о л д а т

...Ах, волчий вой, кошмарный, жуткий,

Страх нагоняет и тоску...

Шныряют кожаные куртки

По туркестанскому песку...

 

                                               М а р ю т к а

...А как завижу офицера —

То не уйдет уж он живой:

Даешь погон, рыбья холера!..

 

                                               Е в с ю к о в

...Марютка, глянь!..

 

                                                М а р ю т к а

                                      (прицеливается, стреляет)

                                     ...Тридцать восьмой!..

 

                                          Б е л ы й  о ф и ц е р

...Взводи курки, гаси окурки!..

Одно лишь средство от тоски —

Класть эти кожаные куртки

На туркестанские пески...

 

                                                М а р ю т к а

...А как завижу офицера —

Счет мужикам веду я свой! —

                                        (прицеливается, стреляет)

...Тридцать девятый! — вышша мера,

Как в трибунале, милый мой!..

 

                                         Б е л ы й  о ф и ц е р

...И вновь погоня, прятки-жмурки...

Готовсь к последнему броску!..

 

                                 Казаки

...Гоняем кожаные куртки

По туркестанскому песку!..

 

                                      1-й  К р а с н о а р м е е ц

...А как завидит офицера —

То не уйдет уж тот живой...

 

                                       2-й  К р а с н о а р м е е ц

...Как в трибунале — вышша мера!..

 

                                                Е в с ю к о в

...Марютка, глянь!..

 

                                                 М а р ю т к а

                                      (прицеливается, стреляет)

...Сороковой!..

 

...И опять — завыванье ветра, свист пуль, топот копыт, гиканье, опять ничего не разобрать в этой карусели...

 

 

 

...Чуть стихает метель, прекращается круговерть... Стоят красноармейцы, слушают комиссара — маленького, закованного в кожаные латы, рябого человека. Около комиссара стоит Марютка — в полушубке, в кожаных штанах, в сапогах, на голове — огромная мохнатая папаха...

                                        Е в с ю к о в

Дело, стало быть, такое —

Прорвалось нас двадцать трое...

Командир и все робяты

Смертным сном лежат обняты,

Не ушли от казаков...

Но Арсентий Евсюков,

Комиссар ваш, вам клянется,

Что сюды еще вернется

И — за всех!.. За командира!..

За трудящих всего мира!..

 

 

Ветер. Снег. Идут бойцы по пескам...

 

                         Голоса солдат

«...Это, брат, не к теще с кумом —

По холодным Каракумам...»

«...По такырам, по барханам...»

«...По метелям, по буранам...»

«...До залива, до Арала

Не дойдем — продукта мало...»

«...Лишь озера за спиной —

Все — с соленою водой...»

 

                                             Е в с ю к о в

…От колодцев Джан-Гельды

Нам — до следущей воды,

До колодцев Сой-Кудука...

Непростая это штука,

Но дойдем хоть до Памира —

За трудящих всего мира!..

 

 

 

Ночь. Дотлевает костер. Спят, тесно прижавшись друг к другу, красноармейцы, спит часовой...

 

На авансцене, в луче света, появляются две фигуры. Несмотря на холод, одежда на них летняя, сильно выгоревшая на солнце, почти белая, однако, можно различить, что один из них, по-видимому, офицер, другой — красный солдат... Они проходят мимо спящих бойцов, садятся к костру.

 

                  Два солдата в белом

 

Есаул взмахнет ли саблей,

Или встречен будешь пулей —

Саксаул — болотной цаплей —

Встанет в вечном карауле...

 

Будешь тихо, беззаботно

Под свинцовым небом низким

На песке лежать холодном

В красных ветках тамариска...

 

Не могли ответить карты —

Впереди засада, сзади ль:

Прорывался по пескам ты

Сквозь кольцо казачьих сабель...

 

Но уже спешить не нужно:

Меж песчаными горбами

Нас февраль заносит вьюжный

Леденистыми коврами...

 

Постепенно луч света уходит с них, фигуры исчезают. Ночь, ветер...

 

 

 

Появляется Марютка. Ищет среди спящих комиссара, расталкивает его.

                                       М а р ю т к а

                                        (шепотом)

Эй, товарищ комиссар!..

 

                                          Е в с ю к о в

Что?.. Пора уж?.. Знаю сам...

 

                                          М а р ю т к а

Да не то... Мне, вишь, не спáлось,

Я до гребня прогулялась:

С Джан-Гельдов, наверно, снизу,

Караван идет, киргизы!..

 

                                             Е в с ю к о в

Врешь!..

 

                                              М а р ю т к а

…Ей пра!.. Да я!.. Да если...

Провалиться мне на месте!

Да видать их — вон, с бархана:

С верблюдáми!.. Немаканы!..

 

                                             Е в с ю к о в

                      (тихо свистит, поднимая остальных)

Караван идет киргизий!

Быстро! Глянем его вблизи!..

 

Все поднимаются, один остается лежать на песке. Марютка склоняется над ним.

 

                                            М а р ю т к а

Огневица…

 

                                             Е в с ю к о в

Че-е-ерт!.. Идем.

Живы будем — подберем.

 

Евсюков, Марютка и солдаты поднимаются на бархан, осторожно выглядывая, всматриваются в ночь. Слышен шум проходящего мимо каравана...

 

                                     1-й  К р а с н о а р м е е ц

     Наконец, послал Господь!

     Пожалел нас...

 

                                                  Е в с ю к о в

                                       (обрывая его, шепотом)

         ...Не городь!

     Говорил я, скоко раз —

     Нету господа у нас,

     А на все своя — пойми меня! —

     Есть физическая линия!

                                                (всем)

Коль не упустим — дойдем до Арала.

Зря не расходуй патрон!

А которы слева, а которы справа —

Аб-кладай со всех сторон!..

 

(стреляет в сторону каравана, затем, сложив руки рупором, кричит)

 

Жить кто хочет — в этом разе

Все оружие кладь наземь!

Хоть одна стрельнет людина —

Всех угроблю до едина!..

 

                                  Пауза.

Евсюков поднимается, машет рукой остальным, все бегут к каравану.

 

                                             (кричит на бегу)

...Отсекай от верблюдóв!..

 

Неожиданно со стороны каравана раздается ровный залп.

Стреляют из нескольких винтовок...

 

...Стой!.. Ложись!..

 

     ...рядом уткнулся лицом в песок красноармеец. Евсюков треплет его за плечо.

  ...Вяхирь!.. Готов...

                                            (командует)

По буржуям!.. По вампирам!..

За трудящих всего мира!..

 

Красноармейцы открывают огонь. Постепенно выстрелы от каравана затихают.

                                                (вглядываясь)

Марютка, глянь: не офицер ли?..

Он, стерьва...

 

                                                М а р ю т к а

                                              (прицеливаясь)

         Вижу...

                                                 (стреляет)

          ...Сорок первый!

 

...Но вдруг там, куда она стреляла, поднялся из-за бугра  человек в белом башлыке и в тулупе; на поднятой высоко винтовке болтается белый платок.

 

На мгновение свет гаснет, остаются высвеченными только офицер в тулупчике, Марютка и 1-й солдат в белом...

 

                                      1-й  С о л д а т  в  б е л о м

...Ах, поручик, птицей белой,

Замеревшей на лету,

Чуть не стал ты сорок первым

На Марюткином счету...

 

                           ...Марютка плачет, размазывая слезы...

 

                                          К р а с н о а р м е е ц

                                              (Марютке)

Да чего ты?.. Счас добьем!..

 

                    Бежит, перехватив винтовку для удара, к офицеру.

 

                                             Е в с ю к о в

                                         (останавливая его)

Не!.. Не трожь! Бери живьем!..

                                        (Марютке, утешая)

Ничего... Везучий, вишь ты, сучий потрох...

                                               (офицеру)

Кто такой ты есть?..

 

                              Офицер

Гвардии поручик Говоруха-Отрок.

С кем имею честь?..

 

Красноармейцы обыскивают поручика, находят в потайном кармане пакет с документами. Отдают Евсюкову. Тот внимательно изучает документы.

 

                                  1-й  К р а с н о а р м е е ц

                                      (оглядывая поручика)

...Прямо жалко — молодой ишшо, красивый...

 

                                  2-й  К р а с н о а р м е е ц

...Жить да жить, как говорят у нас в ЧК...

                                             (смеются)

 

                                            Е в с ю к о в

...От Верховного правителя России,

Значит, вы — от адмирала Колчака?..

 

Что за «устные секретные известья»

Вы Деникину везете?.. Смысл каков?..

Надлежит вам рассказать мне все, как есть я

Здесь командущий — Арсентий Евсюков.

 

                                              П о р у ч и к

Ax, monsieur... Как вы себя назвали?..

Евсюков?.. Взволнован, право, очень,

Но вступать в переговоры с вами,

К сожаленью, не имею полномочий.

 

Евсюков, взбешенный тоном поручика, хватает того одной рукой за ворот, другой выхватывает наган. Смотрят в глаза друг другу.

 

                                              Е в с ю к о в

                                             (пряча наган)

Преждевременный этап.

В Казалинск доставим, в штаб.

Там ты спляшешь гопака,

Запоешь там, а пока...

                                               (Марютке)

Чтоб следила в оба глаза!

Очень важный он, зараза...

 

Марютка деловито связывает руки поручику длинным шерстяным верблюжьим чумбуром, один конец которого закрепляет у себя на руке. Красноармейцы смеются, наблюдая за ней

                                 1-й  К р а с н о а р м е е ц

...Прилучила кавалера!..

 

                                           М а р ю т к а

                                          (отмахиваясь)

Будя, рыбья ты холера!..

 

                                           П о р у ч и к

                                    (усмехаясь, Марютке)

«...Эти слезы и объятья,

Эти серьги, это платье,

Эти клятвы и проклятья...

Ах, идти готов опять я

По пескам, до горизонта

За прекрасной амазонкой...»

 

                                            М а р ю т к а

                                    (цедит сквозь зубы)

Ты, ошибочно живой!..

Все объятья бы ему...

Раз промазала, в другой —

На бегу, с даля сниму!..

 

Ночь. Метель. Спят красноармейцы, закутавшись в теплые кошмы и ковры, снятые с верблюдов. Не спит, ежится,  часовой...

 

Два солдата в белом

...Ветер бешеный свистит —

Часовой один не спит...

 

...Бьется ветер снеговой —

Смотрит в темень часовой.

 

...Под кошмою, промерзшая плоть,

Согревайся, лежи...

Вот уже перестали колоть

Ледяные ножи...

 

Над кошмою — все свищут ветра,

И пески — без конца...

Тает лед на ресницах, и страх

Отпускает сердца...

 

...Холод к месту приковал...

Снег влетает в рукава...

 

...Зверя плач ли, ветра вой...

Замер, съежась, часовой...

 

 

...Сладко спать под шерстистой кошмой —

Как на печке — теплынь...

Снится, вязкий полуденный зной

И степная полынь...

 

Про пески, про дорогу, про снег —

Что расскажешь, кому?..

 

...Ходит тихая, добрая смерть,

Поправляет кошму...

 

...Прикрывается кошмой,

Замерзая, часовой...

 

...Ветер над кошмой свистит —

Часовой усталый спит...

 

...Тишину прорезает дикий, переходящий в визг, голос Евсюкова.

 

...Верблюды´ где, мать твою?..

Все проспал, подлец!.. Убью-ю-ю!..

 

Евсюков трясет сонного, ничего не понимающего часового.

 

...Я-то чувствую, лежу...

Дай винтовку — разряжу

По глазам твоим косым!..

Верблюды´  где, сукин сын?!.

 

                       К расноармеец

                                  (подходя, Евсюкову)

След киргизьих ичигов

Виден, больше ничего...

Стерегли всю ночь видать...

Не найти их, не догнать...

 

                                         Е в с ю к о в

                       (отшвыривая от себя часового)

Сам теперь в песках помрет...

Что ж стоять нам здесь?.. Вперед...

 

Ветер. Метель. Идут  красноармейцы по пескам...

 

«...То ли ветер засвистит,

То ли пуля вслед летит...»

«...Плачет, воет ночь навзрыд...

Друг вчера в песок зарыт...»

«...Не смотри, браток, назад —

Точки черны там лежат...»

«...По пескам да солонцам —

Нет мучениям конца...»

 

                                          Е в с ю к о в

Вновь касаюсь этой темы:

Не дойдем, наверно, все мы,

Но должны мы, потому как,

Наша кровь и наша мука!..

За голодных всех, за сирых!..

За трудящих всего мира!..

 

...Идут красноармейцы по пескам... Падает, зашатавшись, один. Подходит к упавшему Евсюков, смотрит, качает головой. Вынимает наган... Наскоро присыпав тело песком, идут красноармейцы дальше...

 

«...А как выйдут рис с мукою?..

Пропитанье-то какое?..»

«...Корка льда замест лица...

Каракумам нет конца...»

«...Голодуха... Холодина...

Пропадать нам все едино...»

«...Вот уж нас осталось десять...»

«...Все в песках поляжем здеся!..»

 

                                            Е в с ю к о в

Дело, стало быть, такое:

Вышли, значить, сыр с мукою...

Но отседа до Арала

Нам совсем осталось мало —

Два последних перехода!..

Революция!.. Свобода!..

Светят нам ариянтиром!..

За трудящих всего мира!..

 

...Идут, тяжело передвигая по песку ноги, красноармейцы... Еле идет Марютка... Один идет прямо — поручик. Руки у него связаны в локтях чумбуром, конец которого у Марютки за поясом....

 

«...С беляком мы дали маху...»

«Уж давно пора б — к аллаху!..»

«...И обужа, и одежа...»

«...Задарма лишь пайку гложет!..»

 

...Сдвигаются вокруг поручика красноармейцы. Встает между ними и побледневшим Говорухой комиссар, вынимает наган...

 

                                      Е в с ю к о в

...Отойди, кому сказал!..

 

...С бархана машет руками, ушедший вперед красноармеец, кричит дико и радостно..

                                 К р а с н о а р м е е ц

Братцы!.. Все!.. Пришли!.. Ара-а-л!!.

 

 

 

 

Юрта в киргизском ауле.

 

Вокруг котла сидят Евсюков, Марютка, поручик, жадно едят. За ними со страхом и жалостью наблюдают киргизы. Наевшись разморенные и распаренные гости отваливаются от котла.

 

                                       С т а р ы й  к и р г и з

                           (поглаживая Евсюкова по плечу)

...Весь Кара-Кума шел?.. Уй-бай...

Ашай палав, бальшак, ашай...

 

                                             Е в с ю к о в

Да не могу я больше, тюря,

Давай-ка лучче мы покурим...

 

Берет у старика длинную трубку, жадно и глубоко затягивается; закашлявшись, резко сгибается пополам.

Марютка вертит в руках музыкальный инструмент, похожий на балалайку, пробует петь, подыгрывая себе на одной струне.

 

                                     М а р ю т к а

Я была совсем раздета,

Я неграмотна была,

Мне дала все Власть Советов,

Много че она дала!..

 

Подстрелила я кадета

Где-то возле Ферганы —

Фрунзе мне вручил за это —

Лично! — кожаны штаны!

 

                       Киргизы восхищенно смотрят на нее.

 

                             С т а р ы й  к и р г и з

Карашо пает аскер...

                                        (поручику)

...Ашай палав, афицер!..

 

                                    М а р ю т к а

                                         (поет)

«На печи ухват,

Да в хлеву лохань,

Ох, идет отряд

К нам под Астрахань!..

 

Я в остатний раз

Самовар долью:

Забирают нас

В Красну Гвардию!..

 

Ой, шумит-растет

Да камыш-трава,

В бой отряд идет

За свои права!..»

 

 

Ночь. Юрта. Слышен шум моря — оно совсем рядом. Спят киргизы. Полулежит, прислонившись спиной к столбу юрты, поручик, наблюдает за Марюткой. Она, примостившись у тлеющих углей мангала, достает из сумки огрызок карандаша, тетрадь и крепко задумывается о чем-то. Время от времени она что-то записывает, шевеля при этом губами, затем снова задумывается, бормочет что-то неразборчивое, пишет.

 

                                  П о р у ч и к

Что ты пишешь-то?..

 

                                 М а р ю т к а

                    (думая по-прежнему о своем)

...Вот в это

Я мешаться не прошу...

                         (записывает что-то)

 

                                 П о р у ч и к

Может быть, письмо?.. Так мне ты

Продиктуй — я напишу...

 

                                  М а р ю т к а

Ишь, придумал авантёру:

Я те руки развяжи,

Ты винтовку хвать и — деру!..

Не на ту напал, лежи...

 

Опять что-то записывает. Поручик приподнимается, вытягивает шею вглядываясь в ее каракули ...Брови его удивленно поднимаются.

 

                                    П о р у ч и к

Что?.. Сти-хи-и?..

 

                                    М а р ю т к а

А ты че думал?..

                        (пишет, бормоча себе под нос)

«...Мы... уш-ли... та-ды... в сте-пя...»

                                        (поручику)

...Думал, мол, деревня, дура?..

Не дурее, чай, тебя.

                                       (снова пишет)

 

                                          П о р у ч и к

Ты прочла б... В стихах я толк-то

Понимаю...

 

                          Марютка удивленно смотрит на него.

 

...Я всерьез...

 

                                         М а р ю т к а

Не поймешь... Тебе бы токо

Все старье про соловьев,

Про любовь какý жестоку,

Про графинь да про графьев...

 

                                        П о р у ч и к

Ох, сурова же ты... Эка!..

 

                                         М а р ю т к а

...Че с тебя, буржуя, взять?..

 

                                         П о р у ч и к

Человеку человека

Отчего же не понять?..

 

                             (Пауза)

 

                                        М а р ю т к а

Черт с тобой! Немного разве...

 

                                   (как бы оправдываясь)

Жгут меня они дотла...

 

               (бережно перелистывает замусоленную тетрадь)

Я ить, это, без гимназий,

До всего сама дошла...

 

    (читает, при этом она понижает голос до баса и свирепо вращает глазами)

 

«Я все терпела, все крепилась,

И не могла я говорить,

Но дух мой сразу оживился —

Теперя я могу творить!

 

Теперя смело к цели выбьюсь,

Туда, куда стремилась век,

Стою с факелом зажженным,

Не раб я больше — человек.

 

Мозг и сердце бьются жизнью,

Ум стремится мой творить,

Я вся пронзенна одной мыслью:

Дорогу к счастию пробить.

 

Верю я, что силы хватит:

Хфакел пламенный сдержу,

Огонь повсюду запылает,

Пожар я мира разожгу!..»

 

Пауза. Поручик молчит. В темноте не видно его лица.

Марютка перелистывает страницу, читает дальше.

 

«Ленин герой наш пролетарский,

Поставим статуй твой на площаде.

Ты низвергнул дворец тот царский

И стал ногою на труде!..»

                         (перелистывает страницу)

 

«...Не убили нас походы,

Пули, язвы и труды,

Проходя сквозь огнь и воды,

Живы мы пришли сюды...»

 

Лица поручика по-прежнему не видно, однако тело дернулось в кашле...

                                (перелистывая тетрадь)

Много всякого-такого...

Есть про нас, про Евсюкова:

 

            (опять начинает басить и свирепо вращать глазами)

«Как казаки наступали,

Царской свиты палачи,

Мы встренули их пулями,

Красноармейцы молодцы.

Очень много тех казаков,

Нам пришлося отступать,

Евсюков геройским махом

Приказал сволочь прорвать,

Мы их били с пулемета,

Пропадать нам все одно,

Полегла вся наша рота,

Двадцатеро в степь ушло...»

 

Смотрит на поручика. Поручик снова закашлялся, даже как бы икнул. Марютка ждет...

                        Пауза. Поручик молчит.

 

                                  (очень тихо, волнуясь)

С ими, я тебе скажу,

Непонятно все, хитро...

Вот када я их пишу —

Плачет прямо все нутро...

 

Из середки так и прут,

Ажно делаюсь больной...

А печатать не берут:

Необделанные, мол...

 

Есть какой-то тут момент...

Мало, вишь, мозгов моих...

Вы вот, все ж антилигент, —

Как обделывать-то их?..

 

                                         П о р у ч и к

                                          (помолчав)

Это, само по себе, замечательно,

То, что ты мучаешься ночами так...

 

Эта тетрадка с карандашом —

Это, конечно же, хорошо...

 

Но говоришь ты — кому и о ком? —

Мертвым, чужим, не своим языком...

 

...Все же, стихи — это что-то другое...

Шум ли дождя, или шорох прибоя...

 

Это...— не знаю, на что же похоже... —

Звук ли, скользнувший ознобом по коже...

 

В осень желтеющие леса...

Или — небесные голоса...

 

         (начинает читать, как бы вслушиваясь в себя, вспоминая...)

 

...О, ожидание

Голоса дальнего...

 

...Вот они множатся

и нарастают —

Слушаю звуки

и голоса я,

Слышу рассказы их:

где обитают,

Откуда летят

и куда улетают...

Все говорите вы —

Тайное самое...

 

Как удивительны

Вы, голоса мои!..

 

...Голосом грешным,

слабым и тонким

Песням небесным

вторю негромко.

И о печали земной

забываю,

Мир и покой мной

овладевают...

Тихую радость

мне вы поете —

И замирает

сердце в полете...

...Звуки растаяли,

Канули... замерли...

 

Вновь ожидаю я

Вас, голоса мои!..»

 

                 Тихо в юрте. Погас мангал, стало совсем темно.

 

                                         М а р ю т к а

                         (грустно и тяжело вздохнув)

...Ну, а ежли подучиться —

Может что-то получиться??.

 

                                  Поручик не отвечает.

 

                     Марютка опять тяжело вздыхает.

...В темноте, вишь, мы живем...

Ничего, как вас побьем —

Будет люд учиться бедный...

                                          (помолчав )

...Слышь, кадет, че я скажу:

Поклянись, что не убегнешь —

Я те руки развяжу...

 

 

 

 

Берег моря. Красноармейцы возятся с ботом, устанавливая на нем парус. Киргизы стоят около юрт, наблюдая за работой. В стороне — Евсюков разговаривает со старым киргизом.

 

                                          Е в с ю к о в

...При попутном этот бот

Суток в пять Арал пройдет.

Так-то он хорош, легόк...

 

(Неожиданно видит приближающуюся Марютку, тупо на нее смотрит)

 

Где кадет?.. Уже убег?

 

                   (рука его начинает царапать кобуру)

 

                                         М а р ю т к а

Здеся, брось махать рукой, —

Никуды не убегает...

                 (показывает на поручика, сидящего на берегу)

...Точно маленький какой —

Все с ракушками играет...

 

...Поручик держит в руках раковину, внимательно рассматривает ее, подносит к уху, прислушивается... Смотрит в даль, в море, туда, куда понесет его сейчас бот...

 

                                          П о р у ч и к

Нá берег — раковиной — со дна моря я

Брошен волною...

Что со мной стало здесь? — Все здесь иное,

Время иное...

 

Белая длинная берега линия —

Пусто, нелепо...

Берега линия с тенью орлиною,

Серое небо...

 

Но тосковать и печалиться надо ли,

Стоит ли, брат мой? —

Все мы случайно здесь, все мы не надолго —

Скоро обратно...

 

Между приливами краткая пауза —

Время отлива...

Катятся волны, играются с парусом

Неторопливо...

 

Там и моя волна — вот ее южные

Ветры рисуют...

Только обидно, что тайну — жемчужину —

В глубь унесу я...

 

 

 

 

...Все готово к отправленью. Евсюков дает последние указания Марютке.

 

                                               Е в с ю к о в

...Бот хорош, одним лишь плох,

Что берет лишь четырех...

Перво наперво должна б

Ты его доставить в штаб.

Передашь бумаги...

 

                     (отдает Марютке пакет с документами)

   ...Вот.

А мы — берегом, в обход...

Там расскажешь все про нас.

Не спускай с кадета глаз.

                             (смотрит на море, задумчиво)

…Чтобы эта тишь да пустошь

Дня четыре б продержалась...

                                     (Марютке)

Ежли ты его упустишь —

Лучше б ты и не рожалась.

Попадешь на белых — им

Не сдавать его живым!

 

 

 

 

Арал. Переливается, блестит глубокая, бархатная синева.

Легко летит под залатанным парусом бот, несет четверых — Марютку, поручика и двух красноармейцев. Один красноармеец сидит на шкотах, другой — на руле, на дне полулежит, прикрывшись кошмой, поручик, рядом сидит Марютка. Ветер раздувает ее волосы; закрыв глаза и покачивая головой, она поет:

 

Мимо сытого села Шитова,

Вниз по Волге, да Волге-матушке,

Изукрашена да расшитая

Плывет лодочка, плывет ладушка...

 

Легка лодочка, не ловецкая —

Воровска косна, молодецкая,

В ней цветны шелка шамаханския,

Да разбойнички астраханския...

 

На носу стоит атаман с ружьем,

На корме сидит есаул с веслом,

По краям гребцы, — ой, легка косна, —

Посередь лежит золота казна...

 

На казне сидит красна девица,

Красна девица да разбойница,

Есаулу-то — родна сестрица,

Атаману-то — полюбовница...

 

...С берегов-лугов ветром дунуло,

Красна девица призадумалась,

Призадумавши, придремалася,

Да слезами вдруг заливалася...

 

«В дом родительский не вернуся я —

Нехороший сон увидала я:

Расплеталася коса русая,

Выплеталася лента алая...

 

Атаману-то быть изрублену,

Есаулу-то быть погублену,

А разбойничкам быть всем пойманным,

А и мне в цепях быть закованной...

 

Уж летит-плывет вслед погоня зла,

Ох, за то мне быть во неволюшке,

Что в пятнадцать лет на разбой пошла,

На разбой пошла в чисто полюшко...

 

И проезда, ох, не давала я

И ни конному, и ни пешему,

Ох, любила я, ох, гуляла я,

Загубила я душу грешную...

 

В поле, где цвела на току трава —

Мне шестнадцать лет только минуло —

Я у рекрута белокудрого

Из белóй груди сердце вынула...

 

А за то-про то я еще грешна,

Что тебя, млада, полюбила я,

По полям-лесам я с тобой прошла,

Много душ с тобой погубила я...»

 

...Поручик встает, сменяет на шкотах красноармейца. Управляется он с парусом легко, красиво, видно, что работа эта ему знакома. Он с удовольствием подставляет лицо ветру, улыбается мыслям своим, поручичьим, никому, кроме него, не ведомым... Марютка наблюдает за ним.

 

                                           М а р ю т к а

Какой смешной, какой чудной, —

Все б, как мальчишка, в даль смотрел он,

Как будто к матери, домой,

Спешит к допросу и к расстрелу...

 

                                           П о р у ч и к

Какое синее пятно!..

От горизонта тянет йодом,

И солнце белое на дно

Холодным протекает медом...

 

И кровь по жилам бьет, по венам,

Как в детстве, воздух ловишь ртом!..

Густая, масляная пена

Вскипает снова за бортом!

 

                                         М а р ю т к а

Какая синяя вода!..

Какой синь-цвет необычайный!..

...И сам себя везет туда,

Где ждет конец его печальный...

 

                                        П о р у ч и к

...И солнце, к западу скосив, —

Еще белей перед заходом, —

Сползает в бархатную синь

Холодным истекая медом...

 

Пусть навсегда я здесь останусь,

Но шелестящею волной

Вновь ровный бриз вздувает парус,

Последний парус надо мной!..

 

                                        М а р ю т к а

Какие синие глаза!..

Посмотришь — навсегда утонешь...

Нет, долго в них смотреть нельзя...

Нет, сердце ты мое не тронешь...

 

...Поручик отдает шкоты красноармейцу, снова ложится на дне, укрывшись кошмой. Волны становятся все выше. Марютка застегивается плотнее — холодно, с беспокойством смотрит на темнеющее небо...

Сбоку, у портала, в луче света  два солдата в белом негромко поют:

 

...За сизую волну, за потемневший гребень

Скатился тихо день, и прозвенела медь.

И птица Гамаюн летит в мохнатом небе,

Отбрасывая тень, похожая на смерть...

 

...Красноармейцы, глядя на небо, озабоченно переговариваются.

 

                                  1-й  К р а с н о а р м е е ц

 ...Что-то небо больно рдяно...

 

                                  2-й  К р а с н о а р м е е ц

 Да... Не вдарила б моряна...

 

...Спит поручик...

 

                     Два солдата в белом

...Оранжевая кровь по горизонту льется

И тянет холодком с востока ледяным...

За облачной горой холстина неба рвется,

И снится тебе жизнь, похожая на дым...

 

                                  1-й  К р а с н о а р м е е ц

                                            (поручику)

 ...Эй, проснись, волной зальет!..

 

                                  2-й  К р а с н о а р м е е ц

 ...Так и есть — моряна прет...

 

...Поручик перехватывает у красноармейца шкоты. Марютка садится на руль.

 

                                  1-й  К р а с н о а р м е е ц

 ...Эх, морского бога мать!.. —

 Ни черта же не видать...

 

...Неожиданно бот заваливается на один бок и поток пены хлещет всем в лицо...

 

                                  2-й  К р а с н о а р м е е ц

                                      (кричит поручику)

 ...Спишь ты, что ли?!.

 

                                            М а р ю т к а

                     Не ори!..

                                             (поручику)

 Ты, давай, кадет, трави...

 

...Снова, на этот раз уже большая, волна накрывает лодку…

                                      (2-му красноармейцу)

 ...Руль сорвáло, руль хфатай!..

 

                                     1-й  К р а с н о а р м е е ц

                                             (поручику)

...Воду, мать твою, черпай!..

                       Два солдата в белом

                           ...То ли сон тебе приснится,

То ли въявь с тобой случится:

То ли в лето, то ль зимою,

Повезут по синю морю,

Повезут тебя однажды

На допрос и на расстрел...

 

Сядешь сам тогда на шкоты,

Поведешь свой бот легко ты,

Словно в юности на яхте

Моря пробуя характер,

Подставляя мускул каждый

Под поток воздушных стрел...

 

...Но густою черной ночью

Разорвется небо в клочья,

В тучах скроется Меркурий,

Будет бот захвачен бурей,

Море дико спину выгнет

И повиснет над тобой...

 

И накроет пастью мрачной,

С треском выломает мачту —

Что ж ты плачешь, глупый мальчик, —

Днем ли позже, днем ли раньше —

Все равно тебе погибнуть —

На земле ли, под водой...

 

...Но лучом надежды острым

Забелеет в море остров —

Так бывает ведь, что просто

В море вдруг возникнет остров! —

И в последний — пьяным зверем —

Ветер ринется бросок,

 

Море взвоет во всю глотку,

И подхватит твою лодку,

И волною с пеной пестрой

Тебя выбросит на остров,

На пустынный белый берег,

На заснеженный песок...

 

 

Сарай на острове.

В темноте виднеются кучи сваленной рыбы. Посередине стоит покосившаяся маленькая железная печурка. Со скрипом открывается дверь. Вваливаются обессиленные Марютка и поручик. На Марютке нагружены три винтовки, у поручика в руках мокрые красноармейские вещмешки. Они сваливают все на землю, осматриваются…

                                         М а р ю т к а

Рыбы сколь!..

 

                                         П о р у ч и к

      Еще б дрова —

Растопили б сейчас печь...

 

                                       М а р ю т к а

Эх, ты, тоже — голова!..

Рыбу, значить, будем жечь.

 

                                       П о р у ч и к

Жечь?.. А спички?..

                        (ищет по карманам спички)

                 В этой буре

Все — как в черную дыру...

 

                                       М а р ю т к а

                      (с сожалением глядя на поручика)

Выворачивай-ка пули,

Я лучины надеру.

 

Поручик с трудом окоченевшими пальцами выворачивает из трех винтовочных патронов пули. Марютка отдирает от стены щепки, вдруг натыкается в углу на мешок, заглядывает в него.

 

                                                   (радостно)

Рис!.. Мука!..

                                  (принюхивается)

     ...Чуток подгнила...

Будет каша да yxa!

Должно, буря захватила,

Да забыли впопыхах...

 

                      (подносит щепки, глядя на поручика)

Че-т какой ты квелый, вялый...

Отогреемси уж скоро;

Главно — трут не потеряла!

Ну-к, давай-ка, сыпь-ка порох!..

 

...Трут быстро, начинает тлеть, шипит, вспыхивает порох, начинают трещать сухие щепки. Марютка выбирает рыбину побольше и кладет на щепки. В печи вспыхивает пламя.

 

...Во... Горит уже в середке...

              (поднимается от печи, вздрагивает всем телом от озноба)

Так воды-то нахлестаться!..

                                    (Поручику)

Я смотаюсь быстро к лодке:

Там должон припас остаться.

                                       (уходит)

 

Поручик снова осматривается. Отсветы пламени дрожат на громадных кучах рыбы. Он берет еще несколько рыбин, подходит к печке, подкладывает. Долго стоит у печки, вытянув над ней руки...

 

                Возвращается Марютка с мешком в руках.

 

                                        М а р ю т к а

Во!.. Лежало под фанерой...

Хлеб промок и вся картопля.

Эхма, рыбья ты холера! —

Жаль ребят. Зазря утопли...

 

Как теперя доложиться

Комиссару, ты скажи?..

 

                                        П о р у ч и к

Нам немного б просушиться...

 

                                        М а р ю т к а

Дак а че?.. Скидай, суши...

 

                                        П о р у ч и к

                                         (помявшись)

Вы б сначала просушились...

Я бы вышел, подождал...

 

                                         М а р ю т к а

                                            (вздохнув)

Барин!.. Нет с тобою силы...

Бабы голой не видал?

 

                                          П о р у ч и к

Я?.. Да нет... Но вам неловко...

 

                                          М а р ю т к а

От с дурным судьба связала!..

 

                           Поручик собирается выйти.

 

...Стой! Я щас возьму винтовку.

Раздевайсь, кому сказала!..

 

«Ах, неловко, штучки-дрючки!..»

Все из мяса одного...

Отморозит белы ручки —

А потом лечи его!..

 

 

...На приставленных к печке винтовках висит одежда. Поручик и Марютка сидят перед печкой, упоенно поворачиваясь к огню то боком то спиной. Марютка внимательно, не отрываясь, смотрит на белую, худую спину поручика. Тот краснеет и всячески старается не смотреть в сторону Марютки...

 

                         Женский голос

Ах, любовь, ты при луне

Травы шелковы косила,

Говорили люди мне,

Что в тебе есть злая сила...

 

Сизый голубь над водой

С голубицею летает...

Где ты, где ты, милый мой?..

Я еще тебя не знаю...

 

Ах, любовь, ты душу рвешь

И по-разному решаешь:

Или жизнь ты заберешь,

Или разума лишаешь...

 

Я давно тебя, любовь,

И боюсь, и ожидаю...

Где ты, где ты, милый мой?..

Я еще тебя не знаю...

 

Ах, любовь, известно мне

Про изменчивый твой образ;

Ты сначала — свет в окне,

А потом ты — темна пропасть...

 

И над этой гиблой тьмой

Я хожу, хожу по краю...

Где ты, где ты, милый мой?..

Я еще тебя не знаю...

 

                 Сарай. В углу лежит поручик. Входит Марютка.

 

                                             М а р ю т к а

                                 (поручику, с отчаянием)

...Слышь, вставай, вставай, беда —

Сгинем тута без следа!..

                                   (трясет его за плечо)

Вишь, какое вышло зло? —

Бот волнами унесло!..

 

Поручик приподнимается, смотрит на нее широко открытыми глазами, молчит.

 

...Здеся нам и пропадать.

Все. Рыбалок надо ждать —

Можа, все же повезет нам...

 

...Поручик смотрит на Марютку безумными глазами, неожиданно отшвыриваетее в сторону.

                                             П о р у ч и к

                                               (кричит)

Рота-ааа... стой!.. Справа повзводно!..

 

                                             М а р ю т к а

                                             (перепуганно)

Что ты?.. Что с тобой?..

                        (пытается уложить его обратно)

           Лежи...

 

Поручик падает на спину, скребет пальцами по песку, что-то бормочет. Марютка наклоняется к нему.

 

                                              П о р у ч и к

                                                (бормочет)

...Разрешите доложить...

Взяли... станцию... в штыки...

 

                                            М а р ю т к а

Застудился все ж таки!..

                               (беспомощно оглядываясь)

...Вот напасть-то, вот те на!..

Все. Теперя нам хана.

 

Снимает кожушок, бросает его на песок, затем перетаскивает на него бесчувственное тело поручика, накрывает сверху полушубком, съеживается рядом. Поручик мечется, сбрасывает полушубок, Марютка снова накрывает его, укутывает до подбородка, подкладывает под голову мешки.

 

                       (Смотрит на поручика, с отчаянием)

...Вот какой, вишь, переплет...

Так и впрямь ишшо помрет...

                                                 (плачет)

 

 Поручик снова мечется. Марютка протягивает руку и тихонько гладит разметанные волосы поручика.

                                                 (нежно)

Что ж мне делать-то с тобой,

Синеглазенький ты мой?..

 

                                              П о р у ч и к

                              (снова вскидывается, кричит)

...Третья рота!..

              (хватает Марютку за ворот, притягивает к себе, хрипит)

         ...Никого...

Все... легли... до одного...

 

                      Два солдата в белом

...Лают псы по окрестным дворам,

Генерал на коне — щелк, да щелк...

И команды летят по рядам:

С третьей ротой прощается полк.

 

Капельмейстер к оркестру спиной,

А к погибшим героям — лицом...

«Гроб-то, справа, — пустой!..»

«Не пустой —

В нем рука с обручальным кольцом...»

 

Трубы медные, серебряные:

«Тру-ту-ту!.. Тру-ту-ту!.. Тру-ту-ту!..»

Барабаны вторят медленно им:

«Пам-пар-бам... пам-пар-бам... пам-пар-бам!..»

Полк привычно-устало стоит на ветру,

на ветру,

     на ветру,

И земля сухая стучит по гробам,

     по гробам,

по гробам...

 

...Трам-парам-пам-парам-бом-бом-бом —

По зеленым по кленов шелкам...

Не вступил, зазевался тромбон:

«В том гробу... две слезы... по щекам!..»

 

Музыканты из разных полков,

Это сводный оркестр на плацу...

«Там лежит подпоручик Вилков.

Это мухи ползут по лицу...»

 

Трубы медные, серебряные:

«Тру-ту-ту!.. Тру-ту-ту!.. Тру-ту-ту!..»

Барабаны вторят медленно им:

«Пам-пар-бам... пам-пар-бам... пам-пар-бам!..»

Полк привычно-устало стоит

На ветру, на ветру, на ветру,

И земля сухая стучит

По гробам, по гробам, по гробам...

 

...Лают псы по окрестным дворам,

Генерал на коне — щелк, да щелк...

И команды летят по рядам:

С третьей ротой прощается полк.

 

Слышишь? — так и стоим мы всегда

Там, где сводный оркестр на плацу!

Нет, не плачет герой никогда —

Только мухи ползут по лицу!..

 

Трубы медные, серебряные:

«Тру-ту-ту!.. Тру-ту-ту!.. Тру-ту-ту!..»

Барабаны вторят медленно им:

«Пам-пар-бам... пам-пар-бам... пам-пар-бам!..»

Полк привычно-устало стоит

На ветру, на ветру, на ветру,

И земля сухая стучит

По гробам, по гробам, по гробам...

 

Тру-ту-ту... тру-ту-ту... тру-ту-ту...

Трам-парам-пам-парам-бом-бом-бом...

Пампар-бам... пам-пар-бам... пам-пар-бам...

По зеленым по кленов шелкам...

По гробам... по гробам... по гробам...

 

Темно. Ничего не видно. Из темноты откуда-то пробивается голос Марютки.

 

                                        М а р ю т к а

...Вот и славно, хорошо...

Наконец-то отошел!..

Ой, прозрачный стал какой!..

Уж, промучилась с тобой,

Почитай, неделю ить:

Чем лечить, да чем кормить...

 

Постепенно пространство заполняется светом. Марютка возится у печки, поручик лежит в углу, смотрит на нее.

 

...Нечем, елки ты зеленые, —

Сазаны одни соленые.

И меня от их тошнит уже...

Я уж думала — не выхожу,

Сяду рядом, да реву...

Ить одни на острову,

Никаких тебе лекарствий...

А кричал-то, а ругалси!..

 

Дает поручику котелок, в котором плавает жирный кусок балыка.

 

                                      П о р у ч и к

Но ведь я кадет, я — враг,

Что ж со мной возилась так?..

 

                                       М а р ю т к а

                                     (засмеявшись)

Скажешь, тожа... Прям не знаю...

Что ж, зверюка я лесная?..

 

Смотрит, как поручик ест. Он очень быстро отодвигает котелок.

 

Ешь!.. Смотри — худюшший, серый...

                                     (задумывается)

Чем же мне тебя кормить?..

Нечем, рыбья ты холера...

 

                                          П о р у ч и к

                                           (с тоской)

...Эх, сейчас бы покурить!..

 

                                          М а р ю т к а

Там, в мешке — была мокра,

Но осталася — махра...

Уж подсохла, надо ежли...

              (дает поручику кисет, тот жадно хватает его)

О, вскочил-то, бедолага!..

                                          (довольная)

Опосля — всегда — болезни

На табак-то пушше тяга...

 

                                         П о р у ч и к

Ты сушила?.. Маша!.. Мне?..

 

                 Марютка, покраснев, отворачивается.

 

...Только вот бумаги нет...

 

Марютка на мгновение задумывается, затем решительным жестом достает из сумки заветную тетрадь. Поручик берет тетрадь, перелистывает. Поднимает на Марютку недоумевающие глаза.

 

Ты с ума сошла!.. Послушай...

 

                                          М а р ю т к а

                                             (кричит)

Да бери! Не рви мне душу...

 

Поручик смотрит на нее. Пауза. Марютка подходит к нему и неожиданно ласково проводит рукой по волосам поручика, повторяя, как раньше:

Что ж мне делать-то с тобой,

Синеглазенький ты мой?..

 

Опускается к поручику. Затемнение. Чуть погодя, из темноты — испуганный возглас Марютки:

 

...Ой!.. Как в гвардию вступала,

Я подписку же давала...

 

                                           П о р у ч и к

Зарекалась целоваться?..

Брось напрасно убиваться:

Комиссара нету близко...

 

                                           М а р ю т к а

                          (глубоко и счастливо вздыхая)

...Ой, да Бог с ей, с той подпиской...

............................................................

 

                       Д в а  с о л д а т а  в  б е л о м

Жар от печки теплым ворсом

Нас укутает с тобой...

Ночь качает в море остров,

Ветер воет над трубой...

 

Ночь окрашивает звезды

Белизною меловой,

И качает птичьи гнезда

Ночь над бездной мировой...

 

Передышка ли, затишье...

Обними ж сильней меня

Под последней в мире крышей,

У последнего огня...

 

 

 

 

 

 

Ночь. Спят поручик и Марютка. Ворочается, стонет во сне поручик...

 

ПЕРВЫЙ СОН ГОВОРУХИ-ОТРОКА

...Видит он поле, усеянное телами в белом — выцветшем — солдатском обмундировании...Туман висит низко над землей, кричат оголтелые вороны... Медленно проходят по полю  два солдата в белом, о чем-то неслышно разговаривая... Исчезают, скрываются в тумане солдаты, и оттуда же, из тумана, проступают очертания  женской фигуры в белой, длинной — до земли — рубашке. Она подходит ближе, толкая перед собой какой-то ящик... Лица ее еще не видно, но видно, что она очень молода, почти девочка... Смотрит она прямо перед собой, как смотрят слепые... Остановившись посередине поля, она открывает ящик, оказавшийся шарманкой, крутит ручку, и, все так же глядя прямо перед собой, поет тонким высоким голосом:

 

По белому свету,

Зимою ли, летом,

Шли два человека

То степью, то лесом...

 

Повыцвели флаги,

Зазубрились шашки...

Звезда на папахе,

Орел на фуражке...

 

Окоп ли, воронка...

Друзья ли, враги ли...

О чем-то негромко

Они говорили...

 

 

...И стоны, и ругань,

И трубы трубили,

И люди друг друга

До седел рубили,

 

И кони — последних

В туман уносили,

А два человека

Все шли по России...

 

О чем вечный спор их?..

Друзья ли, враги ли,

Но в русской земле все

Как в братской могиле.

 

 

 

...То белая стая,

То серая туча...

...Их пули догнали

На станции «Случай»...

 

На площади голой

Лежали погодки —

И тот, что в погонах,

И тот, что в обмотках...

 

Окоп ли, воронка...

Друзья ли, враги ли...

....................................

....................................

 

...Навстречу закату

Все шли два солдата,

И было неясно,

Где белый, где — красный...

 

...На какое-то мгновение туман вокруг слепой девочки рассеивается и поручик узнает в ней Марютку. Он тянет к ней руки, кричит что-то, но его не слышно, голос его вязнет в тумане; он хочет подойти к ней, но не может — ноги его тоже вязнут, проваливаются в тумане, который становится все гуще и, наконец, затягивает всю сцену...

 

 

ПЕРВЫЙ СОН МАРЮТКИ

...Спит Марютка, улыбается во сне... Но вдруг улыбка исчезает; чем-то перепуганная, она приподымается и смотрит широко открытыми глазами в темноту... Свет заливает постепенно все кругом, нет сарая с рыбой, нет печки, ничего нет, только песок вокруг, солнце слепит глаза, лежат они с поручиком на своих тулупчиках посреди острова, на песке, а над ними стоят какие-то люди... Силится Марютка рассмотреть — кто это, что за люди тут, на острове, — щурится — солнце мешает... и вдруг узнает она в том, который ближе, комиссара Евсюкова... Теперь узнает она и других красноармейцев, недавних своих товарищей, которых она здесь, на острове, забыла, предала...

 

                                               Е в с ю к о в

Извиняй, что помешал...

 

                                               М а р ю т к а

...Ой, товарищ комиссар!..

 

                                               Е в с ю к о в

                                                 (обрывая)

Стоп! Без крику и без писку!..

                                         (красноармейцам)

Принести сюды подписку!

 

«Подписку сюды, подписку!..» — проходит гул по толпе красноармейцев... Неловко Марютке, хочет она прикрыться чем-то; нет на ней привычной брони — ни шинели, ни кожаных штанов, ни оружия... Еще больше осознает она глубину своего падения, не может поднять она глаза на красноармейцев. Рядом — скрутили, держат поручика...

Приносят подписку — огромный лист бумаги, на нем — текст, написанный большими, косыми буквами, печать и кривая Марюткина подпись.

 

                                           М а р ю т к а

                                      (читает, запинаясь)

«Подписуюсь я, красногвардейка Мария Басова,

В том, что отказуюсь, здеся, перед всем кагалом,

Как от деторождения, так и от всякого образа жизни бабьего

До окончательной победы труда над капиталом!»

 

                                            Е в с ю к о в

...Ну, подписку ты давала?!.

 

                                           М а р ю т к а

                                         (с отчаянием)

Так ить я ж тады не знала!..

 

             Возмущенные голоса красноармейцев

...С беляком!.. С врагом!.. С кадетом!..

 

                                            М а р ю т к а

...Д' я ж люблю его!.. Ить это...

 

                                            Е в с ю к о в

                                            (неумолимо)

Цыц!.. Замолчь!.. Без рассужденьев!..

Никаких мне личных мненьев!..

Только долг революцьонный!..

Все! С тобой вопрос решенный!

 

                        Красноармейцы

...К стенке бабу-дезертира!..

 

                                          Е в с ю к о в

                  (поднимая на Марютку огромных размеров наган)

...За трудящих всего мира!!!

 

...A-a-aaa!.. — вскакивает в ужасе Марютка, смотрит в темноту, осматривается, видит спящего рядом поручика, успокаивается, снова засыпает...

 

 

 

 

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

 

Весна... Растаял снег, искрится песок на солнце... Небо отражается в воде, линия горизонта совсем растаяла в синеве, и если бы не легкие, чуть заметные волны, то было бы полное ощущение того, что ярко-желтое пятно острова плывет в густой голубизне неба...

...Лежат на песке Марютка и поручик — усталые, обессилевшие от моря, от солнца, от любви...

 

                                           П о р у ч и к

Ах, поручик, чайкой белой,

Замеревшей на лету,

Чуть не стал ты сорок первым

На Марюткином счету...

 

                                          М а р ю т к а

Только выстрел был неверным,

И не смерть ты здесь нашел;

Должен стать был сорок первым —

Первым в сердце ты вошел...

 

...Просвистела пуля тонко

Над погоном золотым:

Целила в тебя девчонка —

А попал ей в сердце ты...

 

                                          П о р у ч и к

В синем медленном просторе

Тонут наши голоса...

 

                          марютка

...Сине небо, сине море,

Твои синие глаза...

 

Сердце то от взгляда стынет,

То вдруг — птицею — с ветвей...

От нее, от этой сини

Стала жизнь моя светлей...

 

                                        П о р у ч и к

...А нашел я вместо смерти

В море остров с шалашом,

Душу верную и сердце

Здесь я девичье нашел...

 

                                        М а р ю т к а

...Между небом и водою

Синь в глазах твоих живет...

...Облака плывут по морю —

В небе остров наш плывет...

 

...Солнце печет все безжалостней... Поднимается Марютка, идет, загребая ногами песок, прячется от солнца в сарае...

 

...Лежит поручик на песке, руки под головой, смотрит не отрываясь своими синими глазами в небесный купол, как бы стараясь вобрать в себя, выпить глазами всю синеву, висящую над ним...

 

                                Д в а  с о л д а т а  в  б е л о м

«...Что мне у жизни просить беспредельного —

В славе прожить ли?.. Пропавшим ли без вести?..»

«Жди. Ветер песню споет колыбельную,

Бросив дитя на крыльце неизвестности...

 

Слушай, о чем говорит тебе, мытарю,

Это молчание — вечное, тайное...

Небо, дождями-ветрами промытое,

Смотрит на нас, посвящая в молчание...»

 

 

 

 

Ночь. Сарай. Спит Марютка, чуть приоткрыв, по-детски, губы... Рядом поручик — не спит, смотрит в темноту... Поднимается, осторожно, чтобы не разбудить Марютку, подходит к окну, долго смотрит в него... Затем идет к двери, выходит. Около сарая сидят на песке два солдата в белом. Они протягивают ему кисет. Курят...

 

                             Д в а  с о л д а т а  в  б е л о м

Снова ты во сне расстрелян, взорван, смят...

С губ срывается со спящих только мат.

 

Просыпаешься — лицо в слезах, но ведь

Что же может  в  пустоте еще болеть?..

 

Так скрипит зубами ночью инвалид,

Так нога, которой нет давно, болит...

 

...Что ж к окну приник ты — белого белей?..

Что ж ты ищешь в этом небе, дуралей?..

 

...Те же звезды целят месяцу в висок...

...Те же волны наползают на песок...

 

................................................................

 

...И мычишь, грудную клетку потроша —

Ведь недавно там жила еще душа...

 

 

 

 

Солнце. Жара. Единственное место, куда можно спрятаться от солнца — в сарай или около — в тень, которую сарай отбрасывает... Сидит, опираясь плечами на стенку сарая, поручик, тут же — Марютка, сидит на деревянном ящике, чистит рыбу...

                                            П о р у ч и к

                                    (негромко напевает)

Я на острове, я на острове,

Материк — позади,

Что-то острое, очень острое

Закололо в груди...

 

Солнце ласково меня лапает,

Я гуляю под ним босиком...

ВЧК меня здесь не сцапает,

Не найдет комиссар Евсюков...

 

                                  Молчит, задумавшись.

 

«...Же сюи з але о марше де флер,

Э же аште де флер — пур туа, мон амур...» —

...Боже, гвардии поручик,

Денег ведь истратил кучу,

Франки, гульдены, реалы...

Юность, глупость... Идеалы...

Все по странам ты метался...

Что нашел там?.. С чем остался?..

 

                 (Марютка откладывает нож, слушает его)

 

...А обрел все лишь сейчас я —

На пустой песчаной чаше...

 

                                        М а р ю т к а

Ты, как в этих странах был-то,

Женщин сколь, поди, любил там?..

 

                                         П о р у ч и к

Было... Но иначе как-то...

Как-то скушно-элегантно...

Вот в Испаньи, в Аликанте —

Там была одна цыганка...

                                         (вспоминает)

...Острова — ax! — Балеарские...

 

                                         М а р ю т к а

                                         (осторожно)

...Что ж, была цыганка ласковой?..

 

                                          П о р у ч и к

                                             (поет)

...И встанет ночью табор шумный,

С тоскою скрипок и гитар...

...И чей-то голос с дальней шхуны,

Идущей мимо, в Гибралтар...

 

Чужак, в гадание не верит —

С гадалкой юной в ночь идет...

...И шхуна курс берет на берег,

Гостей к костру выносит бот...

 

И настороженность уходит,

И пьян усталый капитан,

И, до чужих коней охотник,

Поет о лошади цыган...

 

И дарят девушкам — по серьгам,

И дарят девушки себя,

И море плещется под сердцем,

И парус... месяц... ночь... серьга...

 

И юнга, черный от загара,

Кинжала тронув рукоять,

Красивейшую из цыганок

На круг выводит танцевать...

 

И происходит все, как ждется:

Над юношей смеется баск,

И юнга на кинжалах бьется

В кольце из окриков и глаз...

 

...И — Библию несут из трюма,

Холстину старую за ней...

Товарищи стоят угрюмо,

И прячут матери детей...

.........................................

...Вновь стаи молодых цыганок

Ночных пришельцев веселят...

 

...Гаданий, сказок и загадок

Полна прибрежная земля...

 

                             (погружен в воспоминания)

 

Ницца... Генуя... Аяччо...

«Bonsoir... I’m sorri... Danke...»

 

                                          (Марютке)

 

...Что с тобою?.. Что ты?.. Плачешь?..

 

                                        М а р ю т к а

Нет...

                                (отталкивает его руку)

     ...Иди к своей цыганке!..

 

(рыдая, вскакивает, отходит на несколько шагов в сторону, проводит на песке длинную черту, кричит из-за черты поручику)

 

...Чтоб тя не было в помине

На моей...

                                         (всхлипывает)

...на половине!

 

     Поручик смеется. Марютка падает за чертой на песок, поет, размазывая слезы по щекам.

Как в городе-то нашем-то

Случилися дела:

Молоденька монашенка

Сыночка родила.

 

Успела лишь его она

Слезами окропить;

Сыночка ночкой темною

Снесла она топить!

 

Была однако поймана

В момент событья зла,

И в кандалы закована

На каторгу пошла.

 

Уводят ея стражники,

И снег под ей скрипит...

Мамаша по монашенке

Рыдает и вопит!..

 

«Простите, мать-игуменша,

Прости, родная мать!

Прости, дитенок умерший, —

Иду я погибать!..

 

Не надо было б вечером

Мне к реченьке ходить,

Да нечего б, доверчивой,

Хфицерика любить!..»

 

             Поручик смеется. Затем, лежа на песке и глядя в небо, громко поет.

 

                                          П о р у ч и к

...Здесь, на острове, живет милая,

Но в другом конце от меня;

Опущу письмецо в бутылку я,

Брошу в море ее, в акиян.

 

Унесет далеко отлив ее,

А прилив — принесет опять:

Таким образом, моя милая,

Стану почту тебе я слать...

 

Выйдешь поутру искупаться —

Глядь: бутылка из-под вина,

Ты прочтешь письмо и расплачешься,

И поймешь, где мой кардинат...

 

И на тот песок, да где я лежу,

Ты придешь и, грусть не тая,

Скажешь: «Спать я хочу на твоем пляжу»,

Скажешь: «Быть я хочу твоя!»...

 

К концу его песни, Марютка сидит уже рядом, склоняется над ним, рассыпав волосы по его лицу, целует, шепчет...

 

                                           М а р ю т к а

Ax, какой же ты поручик,

Песни всякие певучий...

Ах, какой же ты, поручик,

Неухоженной, колючий...

Рассказал бы ты, поручик,

Сказку девочке бы лучче!..

 

        (садится, обхватив колени руками, приготовившись слушать сказку)

...Страсть люблю тебя я слушать:

Голос твой, ну... льется в душу!..

Как зачнешь — дрожмя дрожу,

Затаюся вся, лежу,

Вся такая напряженна...

Вот, када про Робинзона, —

Сперло прямо все дыханье...

 

                (опять переживает «историю с Робинзоном»)

...Значит, Пятница был черный?..

Негра, значит?.. В Астрахани,

В цирке, негра был ученый,

Да здоровый!.. Чо-о-орный, шельма,

Морда — во кака, страшенна,

А глазищи-то, а губы!..

 

...Но мне больше слушать любо

Про любовные страданья...

                                      (вздыхает)

С головы нейдет недавня... —

Как ее-то, сказку эту?.. —

...Про Ромео и Джульетту!..

 

                              (морщит лоб, задумавшись)

...Че ж они дрались-то, эти,

Ну, Монтеки с Капулети?..

Земляки, кажись, ить были,

Че ж они не поделили?..

Вечно крови ищут люди —

Так ить было, так и будет...

Точно, рыбья ты холера;

Нас возьми хоть для примера —

И у нас ведь все неясно —

Ты за белых, я — за красных.

 

(повторяет, глядя на поручика, сама ошеломленная этой мыслью)

...Вишь, теперя, что за дело —

Я — за красных, ты — за белых...

 

                                      П о р у ч и к

                                (удивленно глядя на нее)

Что за вздор?.. О чем ты?..  Г д е  ты?..

Я забыть хочу об этом!

Оглянись же ты — и тоже

Сбрось с себя ты эту кожу,

Стань ты женщиною просто,

Человеком стань, собой!..

 

Посмотри — покой в лазури,

И не крестят воздух пули,

Небо, море — все прекрасно,

Нет ни белых и ни красных,

Только этот в мире остров —

Нету родины другой!..

 

 

             (обхватывает голову руками, стонет, сжав зубы...)

 

...Что же это было, Боже, —

Две войны-то как я прожил?..

Только лишь глаза закрою —

Восемь лет пальбы и крови...

Где вы — «Пармская обитель»,

Декаденты и Сен-Санс?..

 

Что же было с нами, Маша? —

Мы ж сгубили души наши!..

Может, этот в море остров —

Богом нам с тобою послан:

Может — медленная гибель,

Может — наш последний шанс?..

 

Bce! Должна забыть ты к черту

Сапоги и гимнастерку,

Вспомни  платье, блузку, юбку...

К черту эту мясорубку,

Госпитальные палаты,

Марши, грохот канонад!..

 

Ты же мир сгубила целый —

Сорок белых офицеров! —

Сорок душ!.. Ведь сколько крови...

Я и сам в крови по брови:

Ты ни в чем не виновата,

Я ни в чем не виноват...

 

Ну, а так бы обернулось —

Не в меня б ты промахнулась,

А в того, кто был твой первый,

Первый мертвый офицер твой, —

Ты поближе бы вгляделась

(Вдруг, случайно б, захотелось!) —

 

...И увидела б, что и у него глаза синие-синие,

Или зеленые-зеленые,

Или еще какие-нибудь —

И, может, сейчас смотрела бы ты на него влюбленно

И, может, целовала бы ты  его сейчас,

И шептала слова бы ты  ему по ночам

Глупые, ласковые, разные:

«...Миленький мой, единственный, желанный мой,

Жизнь моя, радость моя, дыханье мое,

Сердце мое зе-ле-но-глазое»?!.

 

                                         М а р ю т к а

                                            (кричит)

Хватит!.. Все!..

 

                                           П о р у ч и к

                                                 Я не в обиду...

 

                                           М а р ю т к а

Хватит, барин!.. Ox, ты, гнида...

«Юбка, платьице, косынка...»

Ох, и сукин же ты сын-то...

 

                                            П о р у ч и к

                                             (вспыхивая)

Замолчи!..

 

                                           М а р ю т к а

                    ...Ой, мразь... Ой, хлам-то!..

 

                                            П о р у ч и к

Ты!.. Не смей ругаться, хамка!

 

                                            М а р ю т к а

...Да уж, впрямь, беда великая —

Жить с такой зверюкой дикою...

«Ах, любо-овь из злата-жемчуга!..»

Вот ты как, када поближе...

 

              (делает шаг к поручику бьет рукой его наотмашь по щеке)

 

                                             П о р у ч и к

                    (отшатнувшись, сжав кулаки, сквозь зубы)

Твое счастье, что ты женщина!..

Дрянь!.. Плебейка! Ненавижу!..

                                       (уходит в сарай)

 

                                             М а р ю т к а

                                   (вслед ему, передразнивая)

«Птички-рыбки, небо-море!..»

Д’я с тобою, белой молью!..

 

                (кричит в сторону сарая, на мотив частушки)

Все рябинушки цветут,

Моя искурчавилась,

Я сама себе дивлюсь:

Какая...

                               (подыскивает слово)

                                          ...т л я  понравилась!..

 

           (стоит, смотрит растерянно на свою ладонь, всхлипывая)

Осыпалася сирень

На сиреневую шаль,

И влюблялися — не пара,

И рассталися — не жаль...

 

 

ВТОРОЙ СОН МАРЮТКИ

...Стоит Марютка на песке и видит, как надвигается на нее отряд, состоящий из людей, одетых в белое — выгоревшее — обмундирование; идут они ровным красивым строем, не издавая при этом ни малейшего звука — в полной тишине, кажется, что идут они не по земле, а по воздуху... Подходят они всё ближе и, поравнявшись с Марюткой, останавливаются... Смотрят они на нее молча, затем по рядам проходит какой-то шепот, он становится все громче, и уже может различить Марютка в этом шепоте слова, обращенные к ней:

 

...Ты же мир сгубила целый —

Сорок белых офицеров!..

 

...Шепот стихает, молчаливые ряды двигаются дальше и отряд, так же бесшумно, как и появился, исчезает...

...Оглядывается Марютка, видит: в темноте, у сарая, еще две фигуры белеют: это два солдата в белом...

 

                                             М а р ю т к а

                                (кричит в сторону сарая)

Выходи же!.. Кто ты?.. Где ты?..

Что вы ходите по следу,

Что вы прячетесь от свету?..

Что вы бродите за мной?..

 

                        (закрыв глаза, мотает головой, тихо)

...Может, вас и вовсе нету?..

Может, это просто нервы...

 

         От стены отделяется одна фигура, делает шаг к Марютке.

 

                              1-й  С о л д а т   в  б е л о м

Не узнала?.. — Я твой  первый,

Я — убитый первый твой...

 

       ...Сжимается, как от удара, Марютка; слышит она веселые голоса — свой и Евсюкова:

«...А как завижу офицера —

То не уйдет уж он живой!..

Как в трибунале — вышша мера!..»

«Марютка, глянь!..»

    «...Сороковой!..»

 

...Подходит она ко второму солдату, вглядывается, видит белую звезду на белой фуражке...

                                         М а р ю т к а

...Ну а ты-то — наш ить, свой-то?..

Тожа, значит, неживой ты?..

Тожа... это... значит, мой ты?..

                               (недоумевая, с отчаянием)

Обманула ль меня мгла? —

Как же это я могла?!.

 

                               2-й  С о л д а т   в  б е л о м

                      (грустно улыбаясь, успокаивает ее)

Пуля ждет всегда солдата...

Ты — ни в чем не виновата:

Уронил меня в снежок

Синеглазый твой дружок...

 

              ...1-й солдат в белом сидит на берегу, негромко поет:

...Бывает утро такое —

Ты друга во сне увидишь,

Забытого старого друга...

И тучи висят над поймой,

И ветер качает сосны,

Но так тебе хорошо с ним,

И так тебе с ним спокойно...

 

...Бывает утро такое —

Ты город во сне увидишь,

Далекий, забытый город...

Увидишь судов обойму

И шов горизонта ровный —

И так тебе хорошо в нем,

И так на душе спокойно...

 

...Бывает утро такое —

Ты женщину вдруг увидишь:

Идет к полосе прибоя...

 

...Проснешься — и к морю выйдешь...

 

...Идет Марютка по берегу, подходит к самой воде, тяжело опускается на песок, смотрит бессмысленно на темные волны...

 

 

 

 

 

...Лежит  поручик на берегу, всматривается в синюю бесконечную даль, надеясь увидеть парус... Смотрит иногда он в сторону  Марютки, которая лежит на песке неподалеку, хочет он ей что-то сказать, но... но та, обиженная, не смотрит в его сторону, всем своим видом показывая, что не существует для нее на этом острове поручика... Поднимается поручик, идет к сараю, берет обломок доски, втыкает его в песок и, картинно откинувшись, проводит пальцами по воображаемым струнам... Поет громко, с чувством...

 

                                           П о р у ч и к

Ах, некогда на лире

И я, резвясь, играл,

Среди цветущих лилий

С тобою я гулял...

 

И помнишь, как, гуляя,

Где зяблик тихо пел,

С тобою, дорогая,

Под дерево я сел?..

 

Меж тем, где ни взялися,

Два мотылька, сцепясь,

Вкруг нас они вилися,

Друг зá другом гонясь...

 

И я, на них взирая,

К их счастью ревновал,

И, оным подражая,

Тебя поцеловал...

 

Ты только улыбалась,

А я тебя лобзал,

Я млел, а ты смущалась,

Хоть жар в тебе пылал...

 

Потом, вскоча, помчались,

Как легки мотыльки,

Ах, быстро же промчались

Счастливые деньки.

 

...Вновь видя мотылечка

С подружкой дорогой,

Вздыхаю: нет дружочка,

Нет Машеньки со мной...

 

Невольно тут катится

Слеза из глаз рекой,

И из руки валится

Платок твой носовой...

 

На муки обреченный,

Я кое-как пою,

И, муча слабы члены,

Я струны дер-га-ю!..

 

                         Марютка не реагирует...

 

Ах, полно петь нещастный,

И лиру сокруши:

Не слы´ шны звуки страстны

Владычице души!

 

...хватает «лиру», ломает ее ударом об колено и тут же вскрикивает от боли, прыгает, хромая по песку, трет колено... Дергается oбecпoкoенно Марютка, хочет побежать к поручику, помочь ему, успокоить боль в «слабых членах», но пересиливает она себя…

                                     М а р ю т к а

                  (поет, как бы ни к кому не обращаясь)

На гармошке весело

Седни вы играете,

Я забыла про любовь,

А вы напоминаете.

 

С неба звездочка упала

На росу и на туман;

Сроду девушка не знала,

Что в любови есть обман!

 

И подумать страшновато:

Лето начинается,

В садах розы расцветут,

А любовь кончается.

 

Полюбила я его,

А потом покаялась,

Дура я, на красоту

На его позарилась.

 

Изгородку городила,

Шла за кольями в овраг.

На лицо парень красивый,

А характером — ...чудак!

 

У меня таких штук тридцать,

Прям не знаю, куда скрыться.

Я топиться побегу —

Они стоят на берегу!

 

Ты залетка дорогой,

Надень рубашку черную,

Забудь простецкую меня —

Найди себе ученую!..

 

Поручик решительно направляется в ее сторону. Подойдя, падает на одно колено, вскрикивает от боли, меняет колено.

 

                                        П о р у ч и к

Ужели позабыла,

Вдруг став ты жестока,

Что прежде говорила

Под щебет ручейка?..

 

Взирай на грусть и муку,

Свирепая, взирай,

И лютую разлуку

Скорее окончай!

 

 

 

 

                                          М а р ю т к а

Ах, господин изрядной,

Смущаюсь говорить...

Я глупа, ненарядна,

Не знаю в свете жить...

 

В любови есть препятства,

Должон всегда любой

Бороться за приятства,

Сражаться за любовь!

 

                                            П о р у ч и к

Но с кем мне здесь сражаться,

Как только лишь с тобой?..

Верни мне все приятства

И не борись со мной!

 

Люблю с нездешней силой

Тебя одну, мой свет,

Поверь, тебя красивей

В округе тута нет!

 

                                             М а р ю т к а

Ах, господин изрядной,

Робею я чего-т...

Вы — ýмны, вы — приятны,

А я — простой народ...

 

Что вам, коль вы разбили

И сердце, и любовь,

Ведь вы и не любили,

И не любить вам вновь!..

 

                                           П о р у ч и к

...Стан стройный, очи ясны,

В них зрится божество,

И грудь, и... все! — прекрасны,

Над всем их торжество...

 

Вся тварь тебе покорна,

Богиня красоты,

О, счастием наполни

Меня скорее ты!..

 

                  (бросается к ней в ноги, обнимает, целует...)

 

                                     М а р ю т к а

                                    (растроганно)

Твой взор не выпускаю

Из мыслей никада,

И в мыслях лобызаю

Твой образ завсегда...

 

Целую те кусточки,

С которых ты срывал

Прекрасные цветочки

И мне пучки совал...

 

 

 

 

 

              Берег. Сидят Марютка и поручик на песке...

 

                                      М а р ю т к а

...Че спросить хочу ишшо...

Мне с тобой тут хорошо,

Я счастливая сичас...

Токо — ты уж не серчай —

Как тебе-то это... Вишь,

Ты вот часто говоришь:

«Остров славный, мол, такой —

Нету родины другой...»

Токо здеся ить, вдвоем

Мы всю жизнь не проживем...

Перво — есть ишшо пока,

Но кончается — мука;

Сáма гниль осталась там,

На неделю, может, нам...

Да цинга заест — потом

Так ишшо мы запоем...

А второе — все одно —

Глянь: апрель уж зачинатся,

Море — чистое рядно:

Щас на лов зачнут сбираться —

И сюда придут — рыбалки,

Да попрут нас из хибарки...

Как жа наши пляски-спевки?.. —

Расскажи мне, дуре-девке...

 

                          Пауза.

 

                Поручик смотрит на волны, улыбается...

 

                                       П о р у ч и к

Ну, конечно же, нет речи:

Здесь мы жить не будем вечно...

Я имел в виду другое —

Что-то мы нашли такое...

Мы нашли  свой остров в мире,

Он, наш остров, много шире,

Чем вот этот блин песчаный...

Ведь все это не случайно:

Мы не там всю жизнь искали;

Вот от этого причала,

Вот от этого песка ли —

Может, жизнь пойдет сначала...

Остров наш качают волны

Колыбелью, легкой зыбкой,

И становишься ты словно

В детстве — доброй, мягкой, гибкой...

Ведь вчера еще была ты

Грубой, резкой, угловатой...

Взгляд твой — он утратил жесткость:

Это сделал тоже остров,

Море, воздух, ветер, птицы,

Небосвод, глубок и ясен, —

Это будет вечно длиться;

Растворяйся в этой массе,

Никаких других инстанций —

Лишь перетекай в пространстве,

Лишь свободно и покорно

Принимай любые формы —

Их диктует все: погода,

Время суток, время года,

Небо — о, какой покой там! —

Бесконечно голубое;

И становишься собой ты —

Мы становимся собою...

Наконец-то, постепенно

Возвращаемся к себе мы —

К незнакомым вовсе, либо

К тем, которых мы забыли,

К тем, какими быть могли бы,

К тем, какими, может, были —

До всего еще — до крови —

Там, давно — еще в утробе...

 

                                             (помолчав)

...Нас с тобою наше логово

Научило очень многому,

Этот остров, Богом посланный,

Научил нас жить осознанно,

Новым смыслом жизнь наполнил,

И должны мы все запомнить —

Где бы нам ни очутиться —

Не забыть, не разучиться...

Жить мы можем где угодно,

Но — красиво и свободно...

 

 

 

ВТОРОЙ СОН ПОРУЧИКА

...Солнце, яркое, ослепительное заливает остров... Стоит  поручик на берегу, а за спиной — молчаливой белой массой, почти сливающейся с солнечным светом, — отряд, «сорок белых офицеров». Рядом с поручиком — два солдата в белом...

 

                                    2-й  С о л д а т  в  б е л о м

                                  (поручику, посмеиваясь)

...Ты, как в проруби цветок

С этим островом своим...

Коль живой — решай, браток:

Или к тем — или к другим...

 

                                 1-й  С о л д а т  в  б е л о м

Ну, поручик, ты — фило-о-ософ!..

Но достаточно, боюсь,

Этих мыслей про «свой остров»,

Чтобы в первом же бою...

 

                                             П о р у ч и к

                                            (обрывая его)

...Чтобы штык — свои же — или

Пулю в спину мне всадили?..

 

Молчит, не отвечает офицер, улыбается только печально... Оглядывается поручик прощально и как бы извиняясь — белое пятно чуть колыхнулось навстречу ему... Делает поручик несколько больших шагов в сторону моря, у самой воды отталкивается от земли, взмахивает руками и — взлетает, поднимается все выше над островом, над морем... От белой массы отделяется фигура — это  немолодой уже офицер — подходит к 1-му солдату в белом, смотрят оба вверх...

 

                                       П о р у ч и к

Оставляю родную стаю:

Был вам братом — изгоем стал...

Отливают на солнце сталью

Мои крылья у дальних скал...

 

Я способный, я это знаю,

Я хватаю все на лету;

В небо крыльями я врастаю,

В беспредельности я расту!..

 

                               Н е м о л о д о й  о ф и ц е р

Кто судья ему, корнет?..

Все смешалось, все здесь кружится,

И границы часто нет

Между слабостью и мужеством...

 

...И ничего уже нет — ни острова, ни сарая, ни людей, только синее бескрайнее небо, а в нем — белая чайка. Летит она, пытаясь взлететь все выше, опьяненная свободой, простором, синевой, ветер подхватывает ее и подбрасывает еще выше...

 

                        С о р о к  б е л ы х  о ф и ц е р о в

...О чем ты думаешь, море,

Когда, отражаясь в небе,

Ты мерно качаешь остров

И трешься щекой о берег?..

 

...О чем ты думаешь, небо,

Когда, отражаясь в море,

Ты учишь летать высоко

Отважную белую птицу?..

 

                 ...Застывает вдруг чайка в небе белой точкой...

 

...О чем ты думаешь, чайка,

Когда, на исходе лета

Разбившись о встречный ветер,

Ты падаешь камнем в небо?..

 

              ...Так же недвижна белая точка на синем небе...

 

                      Голос Марютки

...Че ж с ей стало, с этой чайкой?..

Померла, что ль?.. Вот печаль-то...

 

 

 

 

Остров. Марютка развешивает возле сарая на веревку белье поручика. Веревка натянута на двух палках, вбитых в песок; летом на них, очевидно, рыбаки просушивают сети. Поручик сидит рядом, на песке...

 

                                            П о р у ч и к

...Есть что-то такое, что выше всего —

Кто знает, что это такое?..

И надо, пожалуй, уехать в село

И жить в тишине и покое...

 

Ходить на охоту, стрелять глухаря,

Как в детстве стрелял куропаток...

И чувствовать запах родного жилья...

Пора привести все в порядок.

 

Да, надо пожалуй, уехать в село

С туманом над сонной рекою...

И дом чтоб до крыши зимой замело,

И дым чтоб висел над трубою...

 

Жениться. И школьным учителем стать,

Столичных гостей сторониться,

И Пушкина, будто впервые, читать

И плакать над каждой страницей...

 

                               Задумывается мечтательно...

 

...Ночи проходят и дни,

Месяцы тянутся мимо...

Тлеют в камине огни,

Мы все сидим у камина...

 

      Марютка давно уже сидит рядом, зачарованно слушает...

 

...Лунный свет в окно сочится...

 

                                      М а р ю т к а

...Буду я тады учиться...

 

                                       П о р у ч и к

Ну конечно...

                             (вдруг вспомнив что-то)

    Ты давно мне

Не читала уж стихи!..

Почитай-ка...

 

                                      М а р ю т к а

                                    (отмахиваясь)

    Тожа, вспомнил!..

Сам ить знаешь, что плохи´ ...

 

                                       П о р у ч и к

Очень я тебя прошу!..

 

                                       М а р ю т к а

                                         (сдаваясь)

Прям не знаю, не решу,

Что же рассказать такого...

 

                                        П о р у ч и к

...Только, чтоб без Евсюкова,

Чтоб без факелов и статуй...

 

                                        М а р ю т к а

                                         (смущенно)

...Баловалась я када-то;

Есть какие-то отдельны

Пережитки безыдейны...

 

                                         П о р у ч и к

Вот! Попробуй, расскажи-ка

Что-нибудь из «пережитков»!..

 

Марютка начинает рассказывать поручику свою «сказку», изображая мимикой, жестами и голосом всех «действующих лиц» сказки.

 

                                          М а р ю т к а

...Ночью мне филин

Сказку проухал:

 

...Жили да были

Старик со старухой...

 

Жили — белили

Избу-развалюху,

Сильно любили

Корову Пеструху...

 

Сами лепехи

Ели с макухи —

Хлеб весь, до крохи,

Давали Пеструхе...

 

Днями не знала

Покоя старуха:

Мух отгоняла

Она над Пеструхой...

 

...Как-то старуха,

В августе, вроде,

Видит — Пеструха

С  козлом в огороде!

 

Был тот приблудный,

Звалси, по слухам,

То ли Микулой,

То ли Миклухой...

 

Ой, заварилась

Тут заваруха,

Ох, разъярилась

Тута старуха:

 

«Как те не стыдно

Только, Пеструха?..

Ну, не скотина ты,

Не потаскуха?..

 

Я ж те все — сытно,

Тепло да сухо...

Как те не стыдно?..

Телка!.. Толстуха!..»

 

...Бродит корова

Тихо и грустно

По огороду,

В листьях капусты...

 

А через день

Видит старуха:

Через плетень

Снова лезет Миклуха!..

 

«Вдарилси, шалый,

По молодухам!.. —

Чтоб не видала

Я вражьего духа!..»

 

Только Миклуха

Слушал в пол-уха;

Вскоре с Пеструхой

Сошелси Миклуха...

 

...Днями не знает

Покоя Пеструха:

Мух отгоняет

Она над Миклухой...

 

Плачет и воет

Белугой старуха,

Глядя в тугое

Пеструхино брюхо...

 

Выдя на крик,

Дохнув медовухой,

Мудро старик

Говорит со старухой:

 

«Ежли не насморк —

Так золотуха;

Че ты напрасно

Воешь, старуха?..

 

Больно ты строго

Держишь Пеструху —

Нас-то, ей-богу,

Вспомни, старуха! —

 

Брал я тебя

Разве с миром да ладом?..

 

...Ну, а дитя

Воспитаем как надо.»

...........................

...Жили и дале

Старик со старухой —

Мух отгоняли

Над младшим Миклухой...

 

Марютка замолкает. Недоумевающе смотрит на поручика — тот хочет что-то ей сказать, но не может — смеется, захлебывается от смеха, падает на песок, трясет ногами... Марютка, поджав обиженно губы, молчит.

 

                                           П о р у ч и к

                                        (восторженно)

...Что ж ты раньше-то молчала?..

Дрянь мне всякую читала...

Так легко вдруг!.. Так свободно!..

Гениально!.. Бесподобно!..

Блеск — роман твой огородный!

Машка! Ты — родник народный!

Я, поручик Говорухо —

Покорен твоей Пеструхой!..

 

                                           М а р ю т к а

                                (зардевшись, обрадованная)

Гениально... Скажешь, тожа...

У меня ить есть ишшо жа...

Шас, в копилке...

                            (стучит пальцем себя по голове)

...покопаюсь...

Эй, ты че вскочил-то?..

 

                                           П о р у ч и к

(глядя напряженно в сторону горизонта, дрогнувшим голосом)

                                                                 ...Парус.

 

Как будто бы пружина развернула Марютку; бегает она глазами по синеве и вдруг взгляд ее замирает, упершись в дрожащую, колеблющуюся белую искорку — треплемый ветром парус... Смотрят они оба не отрываясь, стараясь унять дрожь в сердцах, не веря глазам своим, боясь спугнуть то вспыхивающую, то пропадающую искорку... Наконец, поручик подпрыгивает, хватает Марютку за руки, кружит ее и кричит дико и радостно: «Па-а-а-арус!!!»

 

                        (танцует, высоко взбрасывая ноги)

 

Бе-ле-ет па-рус о-ди-но-кий

В ту-ма-не моря го-лу-бом!..

Что и-щет о-о-он в краю да-ле-ком,

Бим-бам, бом-бом! Бим-бам, бом-бом!..

 

                                      М а р ю т к а

        (следя за направлением движения паруса, сдерживая волнение)

...Хорошо идут, сноровко...

 

                                      П о р у ч и к

                (кричит пронзительно, размахивая руками)

Эй!.. Сюда!.. Мы здесь!.. Мы тут!..

 

                                      М а р ю т к а

Че кричать — ташши винтовку,

Так ить мимо и пройдут...

 

Поручик бросается в сарай, выбегает, подбрасывая винтовку. Стреляет раз, другой.

                                       П о р у ч и к

                                          (вопит)

Все!.. Увидели!.. Свернули!..

                                  (машет руками)

Милые мои!.. Роднули!..

 

           Снова бросается к Марютке, обнимает ее, целует, крутит...

 

                                      М а р ю т к а

                                        (смеется)

...Да остынь, чумелый, стой!..

Уж устала целоваться я...

 

                                      П о р у ч и к

                                         (кричит)

...Спасены ведь мы с тобой!..

Парус!.. Жизнь!.. Ци-ви-ли-за-ци-я!..

 

Бежит по берегу, подпрыгивая, спотыкается о деревянный ящик. Начинает яростно пинать его ногами, затем хватает его, разламывает, зашвыривает обломки в море.

                               (с неожиданной злостью)

...Чтоб оно тут все пропало!..

 

                                        М а р ю т к а

                                 (наблюдая за парусом)

...Да, похоже на рыбалок...

 

                                       П о р у ч и к

              (бьет ожесточенно ногами по земле, взвихривая песок)

...Хватит!.. Все!.. Позагорали

На проклятой сковородке!..

 

                                      М а р ю т к а

                         (глядя на поручика, удивленно)

...Не сошел уж ты с ума ли?..

 

...Смотрит Марютка недоуменно и со страхом на беснующегося поручика, а тот будто и впрямь с ума сошел — хватает винтовку и начинает стрелять в открытую дверь сарая. Слышится звон стекла...

 

...По печурке!.. По селедке!..

 

Все!.. К чертям волдырь песчаный!..

По рубашкам!..

 

...взмывают вверх от выстрела сохнущие на веревке рубашки, взмахнув рукавами...

        ...По ракушкам!..

Получай привет прощальный,

Моя ветхая лачужка!..

 

...повисает на одной петле дверь, раскачивается, жалобно скрипя...

 

                                           М а р ю т к а

                              (негромко, но настойчиво)

...Ты послушай, че скажу-то...

 

                                            П о р у ч и к

                                        (ничего не слыша)

...К черту этот в море нарост!..

Маша, Машенька, Машута...

Все! Конец! Финита!.. Парус!..

 

...прыгает поручик, ополоумев, по берегу, смотрит на него Марютка, сосредоточенная на какой-то одной, придавившей ее к земле, мысли...

 

                                             М а р ю т к а

                        (все так же негромко, отрешенно)

...Ты послушь, прошу тя очень...

Че ж теперя с нами будет?..

 

                                              П о р у ч и к

                (весело, не оборачиваясь в сторону Марютки)

...Хуже уж не будет, точно!

Эй, сюда!.. Скорее!.. Лю-ю-юди-иии!..

 

                                1-й  с о л д а т  в  б е л о м

                      (вскрикивает на очень высокой ноте)

...Ах!..

 

...Взмахивает поручик руками и застывает вдруг, недоуменно глядя на парус...

...Марютка медленно опускает винтовку...

 

      ...Поручик, чайкой белой,

Замеревшей на лету,

Вот и стал ты сорок первым

На Марюткином счету...

 

...падает поручик лицом в песок... Набегает волна, теребит его светлые волосы...

 

                        С о р о к  б е л ы х  о ф и ц е р о в

...Какое дело небесам

До нас — мы преданы богами;

Земля дрожала под ногами —

Молились тщетно мы богам.

 

Что до того им, что любил

Ты эту синь, и эту зелень,

Что пил по капле это зелье —

Уйдешь опять ты в эту землю,

Иль превратишься в красный ил...

 

Нет, не ищи в раскате дальнем

Ты высшей милости печать,

И пусть тебя не покидает

Всю жизнь глубокая печаль;

 

Когда подступит тьма к глазам,

То вспомнишь, брошенный богами:

Земля рванулась к небесам —

И раскололась под ногами...

 

...Отбрасывает Марютка винтовку, подходит к поручику, опускается рядом. ...Кладет его голову к себе на колени, гладит его, смотрит в его синие глаза... Слышит она голоса:

«...Ах, какой же ты, поручик,

Неухоженной, колючий...»

 

«...Что же это с нами, Маша?..

Заблудились души наши...»

 

«...Пуля ждет всегда солдата,

Ты ни в чем не виновата...»

 

«...Только этот в мире остров —

Нету родины другой...»

 

...Ничего уже нет, ни острова, ни сарая, только в луче света, который становится все уже и уже, сидит, чуть покачиваясь, Марютка, держит на коленях голову поручика...

 

Два голоса — поручика и Марютки — поют тихую песню:

 

«... А помните — двое, на старом причале?..»

«...На тихом причале

где осень спала...»

 

«...А помните, чайки над нами кричали?..»

«...О чем-то кричали —

не помню слова...»

 

«...А помните — солнце — взошло и пропало?..»

«...Однажды пропало —

теперь оно где?..»

 

«...А помните — в море всё вспыхивал парус?..»

«...Сигналил нам парус

о близкой беде...»

 

«...А помните песню чудноголосую?..»

«...Светловолосая

песня плыла...»

 

«...А помните — ветер раскачивал остров?..»

«...Но только на острове

я... не была...»

 

Последние слова песни слышны уже в полной темноте...

 

 

 

15 июля — 31 августа 1992,